1812

Июньским утром 1812 года через Неман хлынула лавина. Великая армия Наполеона, сплав десятков народов, двинулась на Россию. Ей противостояли три русские армии, уступающие в численности. Казалось, участь предрешена.

Но ответ пришёл отовсюду. В губерниях поднималось народное ополчение. Дворяне записывались в полки, казачьи сотни стягивались с Дона и Украины. Война с первых дней оказалась не похожа на другие. Русские войска отступали, но сражались с упорным бесстрашием, оставляя за собой выжженную землю. Каждая битва — под Смоленском, за какие-нибудь Кобрино или Клястицы — была испытанием на прочность.

Армию захватчиков подтачивали болезни, голод и дезертирство. Она таяла на глазах, сталкиваясь не просто с солдатами, а с чем-то большим — с глухой, непонятной силой. Митрополит Платон передал государю Александру I чудотворный образ Сергия Радонежского, и эта икона стала знаком — за спиной уходящих к Москве полков стоит вся земля. Исход кампании решался не в одном генеральном сражении, а в каждом дне этого долгого, изматывающего отступления, в стойкости простого солдата и в тихой молитве.