Я – черноморец (1944)

В Севастополе, среди разрухи, механик Виктор Коваль трое суток не спит, пытаясь починить заклинивший клапан на подлодке. Капитан Бровко бросает ему через плечо, что к закату они должны быть готовы. В трюме пахнет мазутом и щами, а матрос Петя Гуров делит свой паёк с корабельным котом Барсиком.

На рассвете лодка выходит на позицию. Гидроакустик Семен Литвиненко слышит винты вражеского транспорта. Раздаётся команда Бровко — атака. После взрыва торпед в отсеке гаснет свет, хлещет ледяная вода. Виктор, обжигая руки о паропровод, кричит Петьке, чтобы тот держал тряпку, пока он пережимает течь.

Когда они всплывут, в рубке найдут осколок, пробивший фотографию Марии, сестры милосердия. Вечером в порту она, перевязывая ему обожжённую руку, скажет: «Опять в рваных перчатках лезешь…» А он лишь улыбнётся в ответ: «Зато живые, Маринка». А кот Барсик будет терться о её сапоги.