Кюре и нудисты (1982)

Каждое утро отец Люсьен пробирался через рынок, стараясь не встречаться глазами с Мадлен. А она всё кричала ему вдогонку про голубок в часовне. В кафе у Гастона пахло старыми стульями и спорами. Нудист Пьер в одних сандалиях требовал у мэра снести крест и построить бассейн — солнце, мол, там лучше. Люсьен молча помешивал кофе, думая о том, что святая вода не для загара.

А потом ворвалась Аннет, дочь пекаря, с разбитыми коленями и слезами. Дети кидались в неё камнями, а отец называл грешницей — только потому, что она видела нудистов. На опушке леса Марсель, бывший учитель, собирал подписи против кюре, обвиняя его во всём.

Однажды у колодца Люсьен нашёл пустую бутыль из-под абсента и записку: «Ваш Бог намокнет». Он ничего не сказал. Просто вздохнул, полез в карман за смятыми франками — нужно было купить новую чашу для причастия. Старую разбили, когда прятали от внезапного ливня тех самых, голых. И он понимал, что его крест — не на холме, а здесь, в этом молчаливом выборе между гневом и прощением.