Все мы смертны (1990)

Йоханнес чинил радиатор в душном гараже, когда Лидия ворвалась с тревогой в глазах. Полиция снова перекрыла дороги к шахтам. Грузовики с углем не пройдут. Он отложил ключ, весь в мазутных пятнах, и потянулся к старой карте с красными пометками — там, среди пустошей, были их объездные тропы.

Той же ночью Табо, с перевязанной от ожога рукой, говорил с Лидией у киоска. Голос его был усталым и твёрдым. Если водители не рискнут, всё достанется штрейкбрехерам. Они не видели человека в потертом пиджаке, того, что вышел из-за угла и бросил окурок на асфальт. Он поправил кепку с потускневшей эмблемой компании и скрылся в переулке, уводя за собой подростков с самодельными факелами.

Тишина перед бурей — тягучая и звенящая. Каждый на своей стороне готовился к тому, что должно было случиться. И карта с красными линиями, и эти факелы в ночи — всё это было частью одного напряжения, что нарастало с каждым часом.