Осенью 41-го (2016)

Это было начало лета, ещё пахло пылью и спелыми яблоками. Пятеро их было — четверо пацанов и одна девчонка. Их дружба казалась такой же неотъемлемой частью мира, как речка за огородами или старая крепостная стена. Они строили планы на каникулы, шумно спорили и верили, что так будет всегда.

А потом пришла война. Не из сводок, а вразрез всему — чёрной тучей на краю их маленького мирка. Вместо смеха — оглушительная тишина после бомбёжки. Вместо беззаботности — страх, холод и голод. Им было по шестнадцать, а уже приходилось выбирать: спрятаться или встать, молчать или действовать.

Они выбрали. Не по приказу, а потому что иначе не могли. Мстили за друга, оставшегося лежать у переправы. Носили воду старухе из соседнего дома, хотя самим есть было нечего. Переводили через линию фронта раненых, рискуя на каждом шагу. Война ломала дома, но не их. Те самые мальчишечьи клятвы оказались крепче снарядов. Они не думали о подвиге. Просто шли — через пепелища, через страх, через собственное «не могу». Потому что за спиной была не абстрактная Родина, а бабушкин дом с резными ставнями, поле, где гоняли мяч, и та самая речка. За это и держались. До последнего.