Рассвет (1933)

Марк уходит на рассвете, тайком, не прощаясь. В порту еще темно, он торопится к баркасу, но старый сторож Петрович с собакой преграждает ему путь. Свет фонаря режет глаза. «Куда ж ты, паря, спозаранку?» – голос Петровича хриплый от ветра и ночи. Марк буркнул что-то про дела, сжимая ремень рюкзака. Петрович усмехнулся, погладил пса. «А мать знает?» – этот вопрос повисает в холодном воздухе. И тут над морем небо начинает сереть. «Сынок, рассвет-то...» – кивает сторож. Марк опускает голову. В этих словах – не злость, а усталая печаль, понимание чужой боли. Он стоит, застигнутый этим тихим укором и наступающим утром, а его побег, его отчаянный порыв к свободе, уже кажется таким хрупким на фоне просыпающегося мира.