Они встретились в ту пору, когда всё кажется возможным. Сюй и Ян. Их дни были сотканы из случайных взглядов, перешептываний на скамейке в парке и тишины, которая была красноречивее любых слов. Они делились всем — страхами, которые не признавались никому другому, и грёзами, такими хрупкими, что их боялись произнести вслух. Были ночные прогулки, когда город засыпал, а они — нет. Был смех, от которого сводило живот, и моменты простого молчаливого понимания. Казалось, так будет всегда. Эта связь,
Чэнъань жил в комнатке над мастерской, в воздухе — запах солярки и старых одеял. Каждое утро он выходил на ржавый балкон и смотрел на дымящиеся трубы завода «Хуафэн». Говорил, что солнце, ломаясь о крыши, похоже на потухшую неоновую вывеску. Его соседка, Линь Сяо, дочь пекаря, носила фартук в муке и прятала от всех кашель отца. Однажды Чэнъань украл для неё антибиотики. У мусорных контейнеров её пальцы дрожали, когда она схватила его за запястье. «Отец умрёт, даже если ты принесёшь всю аптеку».
Он вернулся в Харбин после пяти лет отсутствия и устроился в кафе «Серебряная ива», где она разливала кофе. Цзян Юй ворчала на него за разбитые чашки, а по вечерам он молча провожал её через парк. Снег хрустел под ногами, она поправляла ему шарф. В кармане у Ли Сяо лежала старая фотография — они на катке, ей четырнадцать, он держит её за рукав. Однажды метель заперла их в кафе. Она нашла его старую гитару. «Почему вернулся?» — спросила она. Он показал на шрам над бровью — след от падения, когда