После падения Стены она вышла на свободу. Годы в тюрьме позади, но прошлое не отпускает. Бывшая шпионка-убийца, когда-то преданная своими же, теперь одержима одной мыслью — местью. Она начинает тихую, методичную охоту. Её план выверен до мелочей. Она находит своих бывших сообщников одного за другим. Тех, кто когда-то вступил в сговор и сломал её жизнь. Её действия безжалостны и точны — это не просто возмездие, а попытка стереть всё, что связано с её старой личностью. Каждая встреча, каждый шаг
В серых улочках Берлина жизнь Лизы, художницы, столкнулась с чем-то необъяснимым. Её случайная встреча с Яном, загадочным парнем со старинной лупой, всё перевернула. Её рисунки начали оживать, линии пульсировали, а тени следовали за ней. Ян лишь говорил, что она сама позвала хаос. Оказалось, их связь рвёт ткань реальности. Каждое их действие, даже спасение старушки, имело непредсказуемые последствия, стирая целые судьбы. Ян твердил о балансе, а Лиза отчаянно пыталась всё исправить, рискуя
Шестнадцатилетняя Мифти живёт в Берлине, будто на краю пропасти. Она предоставлена самой себе: школа давно позади, отец отстранён и равнодушен. Её дни — это клубок из наркотиков, скитаний по задворкам города и постоянной, изматывающей нервозности. Всё меняется, когда её жизнь захватывает болезненная, всепоглощающая влюблённость. Её объект — Элис, женщина лет сорока, с головой ушедшая в криминальные дела. Мифти с горящими глазами и разбитым сердцем настойчиво врывается в её мир, ищет в ней
Это история про Тора, парня из панк-христианской общины. Он неожиданно появляется в жизни Бенно, заведя его сломанную машину, словно совершив маленькое чудо. Бенно, измотанный и циничный, смотрит на него с недоверчивым изумлением, почти как на вестника. Тор селится в его саду, в палатке. Постепенно он входит в семью, в быт, общаясь с детьми и бабушкой с какой-то искренней, непривычной простотой. Его вера — не в ритуалах, а в поступках, в настоящей любви к ближнему. И это начинает бесить Бенно.
Артём разбил машину, возвращаясь с ночной смены. В кармане лежал чек на «Небидо» — он колол его второй месяц, скрывая от жены Лены. Утром она тыкала пальцем в вмятину: «На ремонт где брать будем?» Он молчал, чувствуя, как горит шея под старой татуировкой «Сила». В их холодильнике стояли банки протеина, на подоконнике — кактус, который Лена когда-то назвала их ребёнком. Во вторник врач вывела в карте жирным почерком: «гипогонадизм». Пожизненная терапия или пустота. Вечером друг Витя сунул ему