Сначала всё казалось спасением. Пока его жена лежала в больнице, Ник был раздавлен. Появление Меган стало ответом на все молитвы — она вела дом, заботилась о детях, создавала иллюзию порядка. Но этот порядок оказался холодным и бездушным. Она начала с мелкой опеки, а потом её забота стала похожа на контроль. Дети чувствовали это первыми — настороженность, тихий укор в её действиях. Они пытались достучаться до отца, но Ник, погружённый в своё горе, видел лишь безупречную помощницу. Меган ловко
Он просыпается в лесу, в грязи, не помня себя. И видит кровь. Не свою. Это проклятие началось с укуса в ночи, с тени, что пала на луну. Теперь каждый месяц его тело ломает болью, кожа рвётся, разум затуманивается звериным голодом. Он становится монстром. И он в сознании, но не у власти — лишь пассажир в теле, что жаждет убивать. Он запирается на замок, приковывает себя цепями. Но самые крепкие замки не удержат того, что внутри. Он боится не боли, а того, что может сделать. Боится увидеть ужас в
Молодая Эмили живёт в тени исчезновения младшего брата, Тома. Её дни сливаются в серую полосу ночных смен в аптеке на окраине города, а в кармане — его фотография, последнее напоминание. Всё меняет находка — обгоревший дневник с безумными записями о «Шепчущем тоннеле» и голосах в трубах. Это приводит её в подвал дома, где жил Том, к карте канализаций с его пометками. Старый сосед, мистер Чарльз, обронит странную фразу о «певчих крысах», бомжах, слышащих голоса. Эмили спускается в тоннель за
Бывший инженер Лиам ищет свою дочь Софи в руинах Лондона. Его пальцы обожжены от бесконечных попыток починить генератор. С ним врач Эрика, в её потёртом чемодане — не бинты, а обрывки старых газет. Они спят по очереди в шторах из разграбленного магазина, едят то, что найдут. У станции «Ватерлоо» Эрика находит свежий след, но Лиам молча смотрит на надпись «Бристоль горит». В Бристоле на них нападают, обвиняя в том, что они из заражённой зоны. В суматохе Лиам находит записку: «Софи в Манчестере.