Продолжение знакомой истории, но уже с другими лицами. Две новые арки ведут героев разными тропами, каждая — в сердце древнего ужаса и чуда. Сначала — океан. Глубины, хранящие затопленную гробницу. Команда ныряет в кромешную тьму, где давление воды ничто по сравнению с гнетом вековых проклятий. Стихия здесь живая, она дышит гневом, а в лабиринтах из кораллов и камня подстерегают не просто ловушки, а нечто древнее и неумолимое. Потом — лес. Непроходимые чащи Циньлина, где ствол волшебного дерева
Всё началось с подгоревшего багета и усмешки Цзян Чэна. Потом была библиотека, его блокнот в ведре с водой и её холодный счёт: 127 юаней. Так они сошлись — он, сын из богатой семьи, и она, студентка, считающая каждую монету в пекарне. Он попросил помочь с курсовой. Она согласилась, но поставила свои условия. В пыльном классе №307, за расчётами и спорами, они обнаружили общую ненависть к имбирному чаю и любовь к старым комиксам. Это было странно — находить отголоски собственной души в человеке с
Семнадцатилетняя Линь Сяо находит в старом сундуке отца его дневник с загадочной пометкой о перевале Лунцюань. Не раздумывая, она с младшим братом Ци Юэ и соседским мальчишкой Чэнь Фэном отправляется в путь. Чэнь Фэн уверен, что знает дорогу, и надеется обменять это на билет до порта. На перевале их настигает песчаная буря. Прячась под скалой, Чэнь Фэн вспоминает уроки отца Линь — как собрать антенну из подручного хлама. А среди жёлтых песков Ци Юэ замечает очертания старой обсерватории, той
Каждое утро Линь Сяо пробирается на стареньком «Форевере» через пекинские переулки, а на заднем сиденье — Чэнь Мин. Она ворчит про старосту и грязную доску, но после уроков они вдвоем на крыше спортзала: он подбирает аккорды на самодельной гитаре, а она рисует в тетради с чужой обложкой. Однажды Чэнь Мин проливает чернила на его конспекты перед экзаменом. «Лучше б ты гитару бросил», — говорит она, но к вечеру приносит переписанные листы, аккуратно завернутые в газету. Отец находит кассеты с
Каждую ночь Ли Сяо торговала лапшой в забегаловке у перекрестка. Ее мир — это запах лука и спутанные волосы. Его мир — чертежи и белые рубашки. Чэнь Ян приходил за кофе с двойным сахаром, а она ворчала, что это яд. Однажды он забыл альбом с эскизами. Она нашла его, чтобы вернуть, но вместо этого указала на просчет в расчетах моста. Так началось их странное общение — на променаде, под ветром с реки, где слова были такими же острыми, как кончик ее карандаша. Они сидели на крыше ее общежития,
Всё началось с чашки жасминового чая и случайной встречи на рынке. Ли Вэй, переписчик свитков, увидел, как Сяо Лань, дочь гончара, спорила с торговцем из-за некачественной вазы. Её щёки горели от гнева, и он не смог сдержать улыбки. Позже он подарил ей стихи о её же глине и гневе. Она стала приходить к нему с корзиной хурмы, под предлогом поправить стихи, а сама бережно прятала его черновики. Казалось, так будет всегда. Но пришла беда — старый долг отца. Ростовщик потребовал в залог шкатулку с
Линь Сяо чинила часы в своей маленькой мастерской, среди пружинок и шестерёнок. Случайно она нашла старые серебряные часы с запиской внутри: «Если время обратится вспять, я бы снова выбрал тебя. Цзян Вэй, 1998». Эти слова стали ключом к прошлому, которого она не знала. Цзян Вэй, инженер, строил мост. Его мир — это бетон, сроки и надвигающийся тайфун. Он сказал ей: «Ты же чинишь время, а я — бетон». Но когда паводок обрушил конструкции, именно Линь Сяо, по колено в воде, вытащила его из-под