Инженер Ли Цзянь с головой в отчётах и дедлайнах. Ему нужно проложить тоннель, а местные монахи во главе со Сюэлин твердят о спящем драконе, чьи слёзы поят их поля. Он отмахивается — сказки. Реальность это штрафы за простой и давление грунта. Но на глубине в двести метров техника начинает сходить с ума, показывая трещины, похожие на следы лап. В пыльных чертежах полувековой давности Ли находит предупреждение: «Не бурить — гнев Цинлуна». А Сюэлин в это время, рассыпая соль у порога храма, слышит
Всё началось с разбитого кувшина в руинах храма. Шэнь Ли, собирая чай, нашла странные черепки, похожие на змеиную чешую. Порезала палец, и её кровь коснулась глины. Тогда и появился он — Цзинь Фэн, в потёртом халате, с ожогом на руке, повторявшим узор черепков. Его костёр не давал тепла. Через три дня он исчез, оставив лишь влажный след, пахнущий медью. В пещере за водопадом Шэнь Ли увидела фрески: люди в масках лили расплавленное серебро в колодец. Её тень на стене жила своей жизнью. «Там
Молодой инженер Сяо Лань получает от бабушки конверт с ключом. В деревне, среди пыли амбара, она находит дневник деда, Цзян Вэя. Это 127 страниц о его попытках учить детей в 1968-м, когда грамота становилась опасной. На пятой странице — детская приписка: «Папа, почему ты плачешь, когда пишешь иероглиф „справедливость“?». Бывший ученик, старик Ли, приводит её к заросшему фундаменту школы. Рассказывает, как Цзян Вэй три дня молчал, получив приказ сжечь учебники, а потом тайком спрятал их в
Сын кузнеца Лин Фэй находит в руинах дневник с чертежами легендарного клинка. За этой рукописью уже охотится Ци Юэ — девушка, чей отец погиб из-за тайн, связанных с этим оружием. Их первая встреча — стремительная и колкая. Она забирает карту, насмехаясь над его неумением держать меч. Он подбирает оброненную ею заколку, ещё не зная, что этот знак мести свяжет их. Судьба снова сталкивает их в чайной у перевала. Каждый со своими планами, они оказываются в центре схватки с горными разбойниками,
Измученная дедлайнами и угрозой увольнения, Ли Ся сбегает из Шанхая в глухую деревню. Её новым миром становится гестхаус с окнами, заклеенными старыми газетами, и мастерская гончара Чжан Вэя. Он, человек с потрескавшимися руками и немногословным спокойствием, учит глину дышать без химии, а её — замедлиться. Между ними рождается тихое понимание. Она разбивает чашу — он вырезает для неё бамбуковую заколку. В дыму ночного рынка и свете фестиваля факелов открываются истории: он бросил университет,
Метеоролог Ли Вэй три года не спускался с заснеженной станции на перевале Хэйшань. И вот к нему приехала дочь, Чжан Юй, девятнадцати лет. С плюшевой пандой в рюкзаке и упрёком: «Ты даже не приехал на похороны мамы». Их заперла в этом железном ящике снежная буря. В тишине, нарушаемой лишь гулом буржуйки, начала проступать правда. Чжан Юй нашла в шкафу мамину куртку с обгоревшим рукавом — шрам от их последнего похода. «Она ждала твой звонок весь тот день», — говорила она, чиня антенну. Ли Вэй