Это началось с пыльного ковра на балконе в Бешикташе и обрывка фразы о ночной доставке. Элиф, за щелью в ставне, увидела пачки лир и поняла: её хозяин, Кемаль, торгует оружием. Вечером на крохотной кухне она шепнула Фирузе: «Можем требовать деньги». В ответ — зарубка от ножа на столешнице, первый шрам на их общей жизни. На рынке в Кадыкёй Элиф сунула торговцу свёрток с фотографиями. Ультиматум. Но Кемаль не стал торговаться. Через два дня Фирузе, стирая простыни, закашляла кровью — он
Эмир моет чашки в кафе на перекрёстке Истикляль, а по вечерам считает чаек с обожжёнными крыльями. Его жизнь — это запах селёдки с рынка, коричнева симиты от Айше и звонки матери из-под Бурсы, которая спрашивает о женитьбе. Он чувствует себя застрявшим, будто разводит воду в раковине, которая всё равно стекает в одно и то же отверстие. В мастерской у Золотого Рога его друг Озджан пишет холсты с рыба-призраками. Он говорит, что жабры — это не дыхание, а крик без воды. Однажды Эмир проливает