В тихой деревне находят тело фермера с распоротой грудью. Старый лесничий Аек, разглядывая странные следы, понимает — это не медведь. Слишком глубоко, слишком правильно. Тем временем его дочь Пим, роясь в школьной библиотеке, наталкивается на пыльный дневник 1987 года. В нём говорится о чём-то, что возвращается каждые тридцать шесть лет. Мэр Сомсак, нервно вытирая потные ладони, приказывает ей сжечь записи. Ради её же безопасности. Ночью брат Пима, Тон, с друзьями идёт к водопаду. Шутки о
Каждое утро Бун разливает ча йен в потрёпанном кафе у рынка. Пим забегает на завтрак, оставляя крошки от тоста. Таксин считает квитанции, Ной ругается на своём мопеде. Обычный день, знакомый до боли. Но вечером повар Сом находит в мусоре старую фотографию. На ней — Бун, а на обороте тёмное пятно. След от пожара, который забрал его семью. «Ты знал, что твой брат работал на старом пирсе?» — спрашивает Сом. Бун молчит. А на следующий день Ной привозит Пим странную посылку — обгоревший блокнот.
Она разливала кофе у станции, он по вторникам брал эспрессо. Мир Пим был размерен с кофейный стаканчик, мир Тана — с чертежи под мышкой и цемент на кроссовках. Однажды он опоздал на пятнадцать минут и сказал, что у нее на фасаде трещина. Провел пальцем по ладони, будто рисуя схему. Несущая стена требует ремонта. Потом был смешной смайл на чеке вместо подписи. Потом — ее кухня, коробки с чаем и решение все бросить, открыть свое кафе в старом доме. Он смотрел на ее кирпичные стены как на холст.