Линь Мэй, девятнадцати лет, моет полы в кафе на окраине городка. Её жизнь — это скрип швабры и запах жира. Однажды в груде хлама она находит старую танцевальную книгу. Страницы пахнут ладаном, углы обгрызены. Ночью, при свете неона, она невольно повторяет позу «Журавля в тумане» — и её тело послушно, неестественно, повторяет движение. На полу остаются угольные следы. Она начинает тайно тренироваться в заброшенном складе. Там, среди ржавых труб и плесени, появляется Чэнь Ян. Он говорит, что
Каждую ночь Ли Сяо торговала лапшой в забегаловке у перекрестка. Ее мир — это запах лука и спутанные волосы. Его мир — чертежи и белые рубашки. Чэнь Ян приходил за кофе с двойным сахаром, а она ворчала, что это яд. Однажды он забыл альбом с эскизами. Она нашла его, чтобы вернуть, но вместо этого указала на просчет в расчетах моста. Так началось их странное общение — на променаде, под ветром с реки, где слова были такими же острыми, как кончик ее карандаша. Они сидели на крыше ее общежития,
Линь Сяо работает парикмахером в салоне «Хрустальный локон». Каждую пятницу она заваривает клиенткам чай с жасмином, а после стрижки, втайне ото всех, срезает у каждой по пряди волос, шепча странные слова о жертвах ради красоты. Пряди она хранит в старой шкатулке, спрятанной в подсобке. Её соседка Чэнь Юй однажды застаёт её за этим и укоряет, называя ритуал безумием из бабушкиных сказок. Но вскоре после сеанса у Линь одна из клиенток, Лю Мэй, теряет память. В её квартире находят клочья шёлковой
Линь Сяо чинила часы в своей маленькой мастерской, среди пружинок и шестерёнок. Случайно она нашла старые серебряные часы с запиской внутри: «Если время обратится вспять, я бы снова выбрал тебя. Цзян Вэй, 1998». Эти слова стали ключом к прошлому, которого она не знала. Цзян Вэй, инженер, строил мост. Его мир — это бетон, сроки и надвигающийся тайфун. Он сказал ей: «Ты же чинишь время, а я — бетон». Но когда паводок обрушил конструкции, именно Линь Сяо, по колено в воде, вытащила его из-под