После смерти матери Хыонг Лан возвращается в ханойский дом. Среди вещей она находит пачку старых писем, перевязанных ниткой. Соседка обронит, что отдать их следовало только в случае, если Хыонг умрёт до дня рождения дочери. Это лишь первая трещина. Лан начинает замечать странности. Продавец трав Лием вспоминает, что Хыонг покупала чай от тошноты для «сестры из деревни». Фармацевт показывает журнал, где Лан вписана как племянница. А в шкафу находится диагноз — острый миелолейкоз, и билет в
Однажды вечером Тхань купал сына в жестяном тазу и заметил, что родинка на его щеке исчезла. Его жена Линь, пахнущая луком и кинзой с рынка, сначала отмахнулась, но сама потом перерыла документы из роддома. Вес при рождении был 3,1 кг, а сейчас — 4,5. «Это не наш сын», — прошептал Тхань. Линь дрожащими пальцами нащупала на младенце чужой браслет с именем «Ань». В роддоме медсестра равнодушно сообщила, что какого-то мужчину интересовала их палата. Тхань вспомнил суматоху в день выписки и нашел
Лан снова пересчитывает деньги в конверте — не сходится. Опять эти сверхурочные будто испарились. Май советует пойти к Тханю, но обе знают: он лишь пожмёт плечами, сославшись на бухгалтерию. Воздух в цеху густой, сладковатый от крахмала, а в укромных уголках девчонки прячут вырезки о забастовках. В них — тихая надежда. Хыонг после смены мчится в общежитие к дочери, которую приходится скрывать ото всех. Её мир — это тетрадки с уроками и вечный страх. А Тхань, поставив чашку на заляпанный