Семнадцатилетняя Ливия Новак переезжает с матерью Эвой в старую квартиру на улице Ваци. Среди коробок с бабушкиным фарфором она находит под скрипящей половицей потрёпанный дневник. На обложке — имя «Арпад Ковач, 1956». Внутри — карандашные наброски танков и детские стихи о вишнёвом дереве. Сосед Иштван, бывший архивист, увидев тетрадь, бросает на ходу: «Ковач… Его семью выселили зимой 56-го. Пальто не разрешили надеть». Ночью Ливию будит скрип двери. В запотевшем зеркале ванной мелькает силуэт
Ласло живет в ритме ржавой колонки и сигарет на балконе. Его дни — это мешки с белым порошком с заброшенного завода «Красный химик» и фотография сестры Маргит, которая исчезла год назад. Соседка Эржи, парикмахерша с фиолетовым чубом, находит в подвале кафе дневник Маргит и подбрасывает его Ласло. Они отправляются вместе, по следам записей с пометкой «БКК». В заснеженных полях рядом с разбитой «Ладой» находят связанного мужчину в очках — бывшего лаборанта. Он, истекая кровью, говорит им, что
Каждое утро Ласло разгружал ящики с паприкой на рынке, а потом завтракал горячей туроши чушей с Эржебет, рыжеволосой соседкой по прилавку. Их жизнь текла медленно, как воды Дуная. Но однажды к нему подошёл незнакомец по имени Габор. Он сказал, что исчезновение отца Ласло в 89-м — не случайность. Эржебет, услышав это, выронила кувшин. Вместе они отправились в архив заброшенной библиотеки, где пахло плесенью и прошлым. Среди пожелтевших газет Эржебет нашла фотографию. На ней был дом Ласло, но