Однажды в городе, затянутом смогом, он просто перестал выходить на работу. Перестал отвечать на звонки. Заперся в своей квартире, будто в коконе. Его жена, Чжэнь, не понимала. Она видела лишь пустой стул в офисе и молчание вместо мужа. Она пыталась до него достучаться — через двери, через тишину. Искала ответы у его коллег, в его вещах. А он в это время просто существовал. Слушал тиканье часов, смотрел, как пыль ложится на мебель. Это был не бунт, не протест. Скорее, долгое, тягучее падение на
Пятнадцатилетний Цзя-Вэй живёт в мире, где дождь стал легендой. Его дни — это бесконечные походы с вёдрами к высохшему колодцу под бормотание деда, Чен-Фа, о спящих богах и ушедших временах. Случайно найденная в кладовке тетрадь с детскими рисунками божеств и карта ущелья Лунный Зерв становятся его единственной надеждой. На рассвете он пробирается к полуразрушенному святилищу, где встречает Линь — девушку, которая с таким же отчаянием пытается спасти память о духах этого места. Она говорит, что
Она встретила его у кофейного ларька. Линь Сяоань, студентка-журналистка, и Чэнь Хао, ночной грузчик. Он платил за сэндвич мелочью, а она искала истории для своего подкаста. Она записала его рассказ. Про отца-алкоголика, про четыре часа сна. Микрофон дрожал у нее в руках. Он спросил, зачем ей это. Она ответила, что он не станет ее бить, даже если она уронит диктофон. Потом они сидели на крыше, ели попкорн. Он показал ей шрам на ладони — от разбитой бутылки в шестнадцать. Говорил, что хотел
В уезде Цзинлин молодой сыщик Тан Фань начинает с малого — со смерти торговца шелком. Запах жареных каштанов, крики разносчиков, и едва заметный след красной нити на запястье покойного. Этот след ведет его в тюремные склады, где в контрабандной парче скрывается опиум с императорским клеймом. Рядом с ним — Чэнь Юй, девушка-цирюльник с пальцами, испачканными в чернилах. Это она шепчет ему на ухо о новом кушаке судьи Ли Вэя. Это она проникает в усадьбу под видом монахини, пока Тан Фань выведывает
Парень возвращается в школу после долгого перерыва. Стены кажутся ближе, взгляды одноклассников — колючими. Он пытается начать всё заново, но прошлое висит тяжёлым грузом. На соседней парте сидит девчонка, которая рисует в тетрадке драконов и смотрит насквозь. Она спрашивает прямо: «А тебе не надоело притворяться?» Потом будут побеги на пляж всем классом, ночные вылазки в спортзал, где смех смешивается со вздохами. Он узнаёт, что у каждого здесь своя трещина. У кого-то рушатся семьи, у кого-то