Однажды утром Лена, пекарша с рыжими волосами, заметила, что её малиновые кексы на Шлоссштрассе начали шевелиться. «Йонас, они жужжат!» — крикнула она. Студент, роняя учебник, ткнул вилкой в один — брызнула липкая начинка, а из-под шкафа выползли десятки крошечных созданий с изюмными глазами. Они грызли провода и оставляли за собой странные крошки. К вечеру площадь перед Рейхстагом заполонили сотни этих существ, пахнущих жжёным миндалем. Фрау Шмидт отмахивалась веником, её кошка царапала
Лена — младший повар в берлинском ресторане, где каждый грамм соли подчинён жёстким правилам её шефа, Марка Вебера. Её дни — это проверка поставок от брата-фермера и споры на рынке из-за зелени. Но однажды в подсобке, среди консервов, она находит старую поваренную тетрадь. Её страницы пахнут лавандой и прошлым. Ночью, тайком, Лена начинает экспериментировать, смешивая утиные яйца с копчёным маслом. Марк застаёт её и в гневе швыряет тарелку о стену. Он кричит, что она не понимает сути
Он был обычным мясником в тихом баварском городке. Его звали Фред. Днём он нарезал колбасу для соседей, а ночью в подвале экспериментировал. Он нашёл способ делать мясо особенным — его «специи» не просто насыщали, они дарили эйфорию. Сначала лечили хандру, потом боль в суставах. Местные шептались, но покупали. Его сосиски стали легендой. Но слава вышла за пределы городка. К его лавке потянулись странные люди из ночного Берлина. Оказалось, его рецепт стал новым наркотиком. Идиллия рухнула.
Марта Шульц с пяти утра месила капусту в дубовой кадке. Её дочь Лена слушала привычные наставления, не зная, что в карманах четверых пациентов из мюнхенской клиники уже лежат чеки из их гастхауса. Доктор Вайс обнаружил в их лёгких странный мицелий. Когда полиция опечатала кухню, семнадцатилетний Томас нашёл в дымоходе железную коробку. Письма 1943 года. Их дед Йозеф писал о «культурах для особых поставок на восток». Лена, разбирая плесневелые страницы, услышала за спиной старика Беккера из