После кошмара в Барлоу, где она потеряла всё, Стелла Олман остаётся с одной лишь целью — найти вампиршу Лилит. Та, что обрекла её любимого Эбена на смерть, должна ответить. Она возвращается в Лос-Анджелес, но это не бегство. Это охота. Её дни и ночи заполнены одним — поиском зацепок. Она идёт по тёмным следам, нанимает детективов, рискует встретиться с другими вампирами. Городские улицы становятся для неё таким же враждебным полем боя, как заснеженная Аляска. Призраки прошлого преследуют её, но
Сэм Реймер, режиссер, выстраивает каждый кадр своего сериала с маниакальной точностью. Поправляет галстук, придирается к оттенку лака. Для него трещинка в гриме важнее костюма. Его сценаристка, Скайлер Нельсон, замечает нестыковки. Актер, погибший в третьем эпизоде, вдруг появляется в седьмом. Она копается в бумагах, находит контракты с поддельными подписями. Статисты бесследно исчезают из титров. Съемки переносятся в Сиэтл. Холодно. Скайлер видит в группе осветителей того самого «погибшего»
Она работала бариста в кафе «Белый клен». Он приходил каждое утро — строгий, с чертежами. Заказывал эспрессо, молча листал планы. Эмили первая заговорила. Потом он забыл папку с проектом, и она нашла его номер. Так началось. Джеймс был архитектором. Его проект проваливался, инвесторы требовали снести старый квартал. В подсобке, среди мешков с кофе, он рассказывал ей об этом, а она видела в его эскизах то, чего не замечали другие — холодные башни, а дома, где хочется жить. Она находила в мусоре
Детектив Лиам раз за разом жевал мятный леденец, глядя на фото новой жертвы. Третий шарф, третья вышитая буква «К». Рыжая журналистка Эмили ворвалась в его кабинет с дождя и старой историей — такое же убийство было тридцать два года назад. Это не совпадение. Это почерк. Он чертил карту в залитом кофе блокноте, а она копала глубже. В подвале аптеки его отца, пахнувшем прошлым, нашлись старые рецепты. Морфин. Имена двух жертв. Отец Лиама был впутан в это, и от этого сжималось сердце. Потом был
Шестнадцатилетняя Мэйвли Мэттьюс живёт в отчуждённом ритме между школой, где учителя вроде миссис Сэндс не видят в её рисунках ничего, кроме каракуль, и домом, наполненным усталым беспокойством матери-медсестры. Её настоящая жизнь — это панк-музыка, гуляющая в подвале, и тетрадные поля, испещрённые чёрно-белыми образами. Однажды, после очередного конфликта, она оказывается в захудалом кафе, где знакомится с Итаном. Он не похож на других — он видит в её смятом рисунке не ошибку, а высказывание.