Это история гонщика Мишеля Вальяна. Он идёт к своей главной гонке — 24 часам Ле-Мана. Это не просто соревнование, а испытание на прочность и для человека, и для машины. Целые сутки на пределе, где каждая ошибка фатальна. Но давление приходит не только со стороны трека. Команда погружается в водоворот интриг, жёсткой конкуренции и личных конфликтов. Успех оказывается под угрозой ещё до старта. Вальяну приходится бороться не только с соперниками, но и с обстоятельствами, которые грозят разрушить
В забытом горами городке исчезает репортер, который расследовал деятельность тайных обществ. Его дочь, веб-сыщик, приезжает, чтобы найти отца. Она знает лишь, что его последнее дело было связано с этим местом. Её расследование вытаскивает на свет старую, покрытую пылью историю — дело о смерти, в котором замешаны все местные жители. Городок опутан паутиной секты, стремящейся контролировать умы и судьбы. Каждый шаг вглубь этой тайны приближает её к отцу, но и делает опасность осязаемой. Тени
Ранним утром мир изменился навсегда. Солнечный свет, несущий жизнь, стал смертельным оружием. Пассажиры и экипаж этого рейса из Брюсселя — случайные выжившие, успевшие подняться в воздух за минуты до катастрофы. Их самолёт превратился в хрупкий ковчег, летящий в кромешной тьме. Единственный шанс — постоянно уходить на запад, убегать от восхода. Командир экипажа понимает невозможность задачи: ограниченное топливо, паника, сломанные судьбы. Каждая вынужденная посадка для дозаправки — это
После несчастного случая на площадке всё пошло под откос. Режиссёр пытался собрать осколки — монтажные листы, отснятый материал, обрывки воспоминаний. Но чем дальше, тем бессмысленнее казалась работа. Сценарий распадался на глазах, сцены не складывались в целое. Он вглядывался в лица актёров, в отсветы былых дней, и постепенно прозревал. Всё это было не про фильм. Каждый кадр, каждая реплика вели к одному — к ней. К утрате, которая жгла изнутри. Любовь, которую он похоронил, оказалась тем
Это история о страхе, который не имеет границ. О монстре по имени Роберто Зукко, начавшем с убийства собственных родителей. Его жестокость была безграничной и лишённой смысла. Он убивал и насиловал, не испытывая ни капли раскаяния, словно был пустой оболочкой, лишённой всего человеческого. Три страны оказались во власти его террора. Он был тенью, призраком, который всегда был на шаг впереди. Полиция безнадёжно искала его, а он лишь издевался, оставляя новые улики и меняя обличья. Его хитрость и
Этьен приходит в шахтёрский посёлок, где его берут в бригаду к Маэ. Первый спуск в ад — тесные штреки, режущие колени, хриплые голоса в темноте. В столовой Катрин, дочь Маэ, молча делит скудный хлеб. Жизнь здесь измеряется вагонетками угля. Но хозяева снижают расценки. Руки Маэ дрожат от бессилия. Его жена уже знает вкус супа из крапивы. Этьен, с огнём внутри, собирает людей в прокуренном кабачке. Он говорит о забастовке — не как о бунте, а как о последнем шансе выжить. Катрин разрывается между