Алекс держался в стороне, пока циничные одноклассники не сделали его мишенью. Его единственным лучом света стала Мэгги, такая же чужая в этих стенах. Всё изменилось в одну ночь. Под давлением, он согласился на спиритический сеанс. Сначала — просто игра, способ бросить вызов скуке. Но игра обернулась кошмаром. Духи, которых они потревожили, не были безобидными тенями. Они пришли с яростью. Один за другим, участники сеанса стали жертвами необъяснимых, ужасающих происшествий. Школу охватила
Получив её письмо, он сразу же поехал в деревню. Встретила его гнетущая тишина и отчуждённые взгляды соседей. Она была не та, что раньше — в глазах поселилась чужая тень, а в голосе слышался холод. Он чувствовал, как проклятие медленно пожирает её, но не мог ничего сделать. А потом она умерла. Смерть оказалась не концом, а лишь началом настоящего кошмара. Она вернулась из могилы. Не призраком, а плотью и кровью, но лишённой всего человеческого. Только пустота и неутолимая жажда. Ночь за ночью
Адития приезжает в Каранг Агунг в поисках брата Баю, но находит лишь выжженную землю и тревожное молчание. Вместо обещанных возможностей — пыльные улицы и сухие рисовые поля. Учитель Рахаю проводит его к старейшине Суртик, который шепчет, что Баю копал не там, где надо. В хижине — фотография брата с зачёркнутым лицом. В пересохшей реке находят тело рыбака со странными синими пятнами. «Они возвращаются», — бормочет Суртик, совершая непонятные обряды. Адития пробирается на заброшенную шахту
Ади, студент-литератор, каждое утро заворачивал свои стихи в газету для хрустящих шариков копи лауак. В душной библиотеке он встретил Раю, которая рисовала углём на обороте квитанций. Она сказала, что его строчки режут, как перочинный нож. В её блокноте он увидел бесчисленные портреты своего профиля. Той же ночью у его двери появился конверт с лепестками франжипани и анонимным стихом. Потом Рая пришла под дождём, с промокшим холстом за спиной. Она рассказала, что её сестра Дина перестала пить
Каждое утро Димас развозит заказы из семейной закусочной на своём старом мопеде. Вечера он проводит на крыше, рисуя граффити с другом Будхи. Однажды в старом ящике он находит письма на голландском. Рая, студентка из соседнего кафе, разглядывает их при свете лампы и видит карту 1947 года с отметкой в порту. Ночью они пробираются на заброшенный склад. Среди ржавых балок они находят не исторические артефакты, а ящики с поддельными лекарствами. Будхи, механик, узнаёт логотип — это компания его дяди
Ади возвращается в родной дом после двух лет отсутствия. Его встречает сестра Рая с пачкой старых писем. В воздухе висит невысказанное — их отец ушёл, и это «до того, как…» так и остаётся обрывком фразы. Дом застыл во времени: треснувшее стекло часов, коробка с ржавыми инструментами, тишина, которую нарушает лишь соседский мальчик. Встреча с Сурипто на рынке обнажает другое беспокойство — дядя хочет продать землю, где находится могила их бабушки. Прошлое начинает рушиться не только в памяти, но