Это история Станислава Улама, математика из Львова. Его ум открывает ему путь в мир большой науки, но XX век вносит свои жестокие поправки. Спасаясь от фашизма, он уезжает в Америку. Там его талант замечает Джон фон Нейман и приглашает в Манхэттенский проект. Улам помогает создать атомную, а затем и водородную бомбу. Его идеи меняют науку, но за профессиональным триумфом скрывается личная трагедия. Отец и сестра гибнут в гетто. Эти потери навсегда остаются в нем глубокой, неисцелимой раной. И
Снова без работы и жилья, она возвращается в родной дом, к матери и бабушке. Вскоре приезжает и её сестра. Мать лелеет тихую надежду, что дочери на этот раз смогут забыть старые обиды. Но под привычной тяжестью семейных встреч, под грузом общих воспоминаний, бабушка решается на отчаянный шаг. Она приоткрывает завесу над тайной, что столетиями отравляла их род. Оказывается, с семнадцатого века над их семьёй тяготеет древнее проклятие. Всё, что они списывали на случайность или дурной характер, —
Однажды ночью, возвращаясь с работы, Камиль услышал странный стук из мусорного контейнера. Внутри, под грудой картона и отходов, он обнаружил девушку. Она была в рваном пальто, вся в грязи. На вопрос, дышит ли она, лишь огрызнулась: «А тебе пофиг, да?» Её звали Магдалена, но она попросила называть её Ленкой. Вспомнив, как его сестру когда-то выгнали из дома, Камиль не смог пройти мимо. Он привёл её к себе, напоил чаем. Она отказалась от врачей, боялась соцслужб и штрафов. Ленка осталась
В Кракове пропала девочка Марыся — третья за месяц. Её куклу нашли у Вавеля. Ядвига, хозяйка книжной лавки, и старый таксидермист Станислав слышали о шагах в подземельях. Ядвига полезла в монастырский архив, где в старых метриках нашла упоминания о детских голосах, зовущих из стен. В варшавской больнице медсестра Зося ухаживала за девочкой, которая бредила о «даме в серебряных крыльях». Доктор Марек считал это бредом инфекции, но Зося чувствовала неладное. Ночью в морге она нашла в кармане
Кася работает в кофейне, пряча от всех свою гитару с оторванной струной и груз прошлого. Марек, с его мокрой кожанкой и навязчивыми вопросами, появляется каждое утро, как назойливое напоминание о музыке, которую она забросила. Он — шум, она — тишина. Он узнает, что ее отец, композитор, умер в день ее первого выступления. Его пьеса так и не была сыграна. Марек молча жует жвачку, а потом протягивает ей смятую аранжировку — он переложил музыку отца для них двоих. Это становится их тайным мостом.