Кэлвин унаследовал от отца не просто бизнес, а сердце квартала — парикмахерскую, где кипела жизнь, рождались сплетни и решались судьбы. Но долги и соблазнительное предложение заставили его продать это место. Новый хозяин видел здесь лишь площадь для стрип-клуба, выхолащивая саму душу заведения. Сделка состоялась, и вместе с ключами Кэлвин потерял что-то важное внутри. Тишина в опустевшем квартале оказалась оглушительной. Он понял, что предал не только память отца, но и всё сообщество, лишив его
В Бруклине, на углу Пятой авеню, парикмахерская еле держится. Роза, её хозяйка, спорит с электриком из-за каждого цента. Её сын Марко, вернувшийся после долгих лет в Чикаго, находит среди старых ножниц и пожелтевших фото память об отце. Клиенты вроде миссис Гарсии — те, что остались, — ворчат, но не уходят. Здесь всё дышит прошлым. Марко пытается вдохнуть новую жизнь. Он предлагает ночь ретро-причёсок, но Роза хлопает дверью — она не терпит чужих советов в своём царстве. За углом он встречает
Младший аналитик Лила Картер находит в сети сталелитейного завода странные зашифрованные файлы. Чтобы добраться до их физического носителя, ей приходится обратиться к Маркусу, механику с протезом руки. Он соглашается помочь за пиццу и виски. Вместе они обнаруживают доказательства тайных поставок редкоземельных металлов в Китай. Среди документов Лила с ужасом видит подпись своего отца, который погиб здесь пять лет назад. К ним присоединяется Наоми Шоу, их бывшая однокурсница, теперь — на
Пятнадцатилетняя Лиа Картер находит на чердаке старого дома коробку с дневником, подписанным инициалами С.Г. Вместе с другом Итаном они начинают читать эти пожелтевшие страницы, написанные в 1987 году. Дневник открывает им историю Сары Гарретт, девушки, которая бесследно исчезла. Её мать, Эвелин, коротко и с неохотой подтверждает это, и в её глазах читается тревога. Следы из дневника ведут к заброшенной шахте за школой. На пустыре они видят свежие следы шин — кто-то побывал там совсем недавно.
Шестнадцатилетняя Лина Кроули живёт в вечных сумерках дождливого Сиэтла. У неё дурная привычка — грызть ногти. Однажды она замечает, что на месте её укусов, будто на пластиковой вилке или на штукатурке, остаются мерцающие шрамы. Они не исчезают, а лишь растут, как плесень. Её друг Джейк Марлоу первым понимает, что это не глюк. Вместе они находят следы старых экспериментов. Заброшенная лаборатория, журналы с пометками о «порогах», открываемых привычкой. Бездомный у моста бормочет ей что-то про
Джек Мэлоун выбился из сил. Он мотается между школой и баром, тренирует разношёрстную команду подростков, которым, кажется, плевать на бейсбол. Они играют так, будто боятся мяча. После очередного поражения Эмили, питчер с татуировкой змеи, бросает ему вызов: «Может, ты сам покажешь, как надо, старик?» Финансирование команды под угрозой. Отчаявшись, Джек идёт на риск — ворует инвентарь из школы, и его ловят с поличным. Всё висит на волоске. Но тут появляется Луис с деньгами от
Мэтт переезжает в Брикстон, в квартиру с кривым холодильником, где мороженое тает быстрее, чем его успеваешь съесть. Каждое утро он развозит заказы на велосипеде с ржавой цепью, слушая, как хозяйка кафе Роза ругает повара. По вечерам рисует комиксы про говорящего кота, пока соседский мальчишка Джейми не зовёт его играть в баскетбол под фонарём. Однажды на заброшенной фабрике он встречает Карлоса, который закрашивает чужое граффити. Карлос говорит, что здание скоро снесут. Они решают оставить
Это история о взрослении, которая начинается как нечто знакомое, а потом незаметно берёт за душу. Мы видим мир через призму подростковых будней — дурацкие шутки, пицца в три ночи, неловкие попытки понять себя и других. Герои, словно проверяя мир на прочность, то тянутся друг к другу, то резко отталкиваются. Их чувства запутаны и искренни, а в тишине между словами порой слышно больше, чем в самых громких диалогах. Сначала кажется, что это просто ещё одни юношеские метания. Но постепенно
Прошло больше десяти лет. Кэлвин всё так же стоит у руля своей парикмахерской, но всё изменилось. Его когда-то сугубо мужское царство теперь наполовину оккупировали девушки. Они вносят свой шум, свои блёстки и абсолютно не боятся его ворчливого нрава. Стены теперь покрыты стильными граффити, а старые кресла сменили дизайнерские. Но дух этого места, его сердцебиение, осталось прежним. Сквозь новые краски проступают знакомые черты: те же шутки, вечные споры о музыке, ощущение семьи. Кэлвин