В мире, где от прежней жизни остались лишь руины, женщина по имени Аки ищет сына. Их разлучила катастрофа, обрушившая всё в одночасье. Она идёт через выжженные земли, встречая таких же потерянных. Их глаза пусты, в них читаются те же боль и надежда. Путь её долог, полон лишений. Она верит, что мальчик жив, что её любовь сильнее любых преград. Но постепенно до неё доходит страшная правда. Она вспоминает последние мгновения: обвал, камни, темноту. Она погибла тогда. Всё это время она была лишь
Жизнь девушки рушится в одночасье — отца несправедливо обвиняют и арестовывают. Семья теряет всё: репутацию, покой, доверие друзей. За этим предательством она с ужасом узнаёт бывшего друга семьи. В отчаянии она встречает его — человека, чья поддержка и теплота становятся её единственным утешением. Их связь быстро перерастает в глубокое, страстное чувство, он — её спасение, луч света в кромешной тьме. Но правда оказывается чудовищной. Тот, кого она полюбила, и есть виновник их семейной трагедии.
В подпольном клубе «Какэру», где правят обман и высокие ставки, появляется новый игрок. Его зовут Баку Мадарамэ. Он тихий, неприметный, но за ним тянется странная аура. Скоро все понимают: Баку видит ложь насквозь. Любую уловку, самую хитрую маскировку — он различает без усилий. Для завсегдатаев клуба, чья жизнь построена на блефе, это как приговор. Он обыгрывает одного за другим, сильнейших и опаснейших, не оставляя им шансов. Его способность не просто пугает — она ломает устоявшиеся правила
Каждое утро Юко Танака считала трещины в асфальте на мосту Накадзима. Её жизнь в пригороде Осаки была размеренной, вплоть до работы в пекарне «Хосино Пан», где хозяйка ворчала о подсохшем тесте. Однажды среди старых коробок она нашла потёртый альбом с фотографиями 1978 года. На снимках — незнакомая женщина в кимоно у заброшенного храма, которого больше не существовало. Любопытство привело её на стройплощадку нового парка. Среди бетонных плит и мусора она нашла ту самую каменную арку. От
Две женщины, Нана и Сота, случайно встретились в парке. Одна поливала герань, другая рисовала акварели. Их объединило отчаяние. У каждой был свой обидчик: у Сота — бывший, укравший её эскизы, у Наны — начальник, делающий её жизнь невыносимой. И родился чудовищный сделку: я уберу твоего, ты — моего. Они взялись за дело с дрожащими руками. Сота в парике караулила цель в баре, сжимая шприц с ядом. Нана в грязной куртке следила за своим, прячась за мусорными баками. Но всё пошло наперекосяк. От
Ая рисует сны. Буквально. Её холсты — это окна в чужое подсознание, наполненное деталями, которых не должно быть наяву. Но её краски начали исчезать. Сначала простые, а потом — ультрамарин, тот самый, которым выписаны глаза незнакомца из её кошмаров. В это же время в Токио люди стали бесследно пропадать, будто их стёрли с реальности. Ая с ужасом понимает, что это как-то связано с ней. Что если она не просто фиксирует видения, а создаёт их? В её мастерскую врывается Рен — тот самый незнакомец из
Она жила в привычной тесноте будней, где будущее казалось тупиком. Однажды на краю парка она нашла поляну с бархатцами. Они шевелились без ветра, перешептывались. И тянули её за собой. Это был не сон. Тропинки из лепестков вели сквозь её же память — к забытым страхам, к моментам, где она свернула не туда. Цветы видели её насквозь, отвечали без слов, показывая суть её тревог. Это было жутко, потому что они всегда оказывались правы. Та прогулка длилась неведомо сколько, будто время текло вбок.
Это случилось на мокром асфальте Синдзюку, когда из её сумки вывалилось всё содержимое. Он поднял разбитый термос, усмехнулся, сказав что-то про чай и бетон. Его руки дрожали. В его глазах было что-то такое, что заставило её рассмеяться вопреки всему. Оказалось, он живёт в трёх остановках, любит джаз и ненавидит майонез в онгири. Они просидели до утра в забегаловке, пахнущей угрём, и он рассказывал о бабушке, учившей его складывать журавликов из фантиков. Она слушала и думала, что могла бы