Сначала — казнь. Голова на эшафоте. Потом — странное воскрешение, голова возвращается к телу. И дальше вся его жизнь начинает раскручиваться задом наперёд. Мы видим его в тюрьме, потом — сам момент преступления, ту самую ссору с женой. Он, Жан, в ярости. Она, Жанна, испуганная, невиновная. А до этого — их будни, полные подозрений и тихого недоверия. Сцены ссор и редкие моменты нежности, которые теперь, глядя из конца, кажутся такими хрупкими и обречёнными. Кадр за кадром время отступает. Мы
Майор Ян Земан — человек, привыкший к запаху машинного масла, пыльным протоколам и горькому кофе с ромом из жестяной фляжки. Его Прага — это не только брусчатка Вацлавской площади, но и дымные цеха «Шкоды», и тихие виллы, где за высокими заборами прячут старые грехи. Он выуживает контрабандистов, вроде Йозефа Вранека, чьи бочки с краской скрывали на дне шестеренки часов «Омега». «Ты думал, мы не проверим дно?» — говорит Земан, и ржавые детали высыпаются на стол, как улики другой, ненастоящей
В промзоне за Прагой, среди ржавых цистерн, Вацлав и его сестра Элишка пытаются починить старый грузовик. Это их последний шанс — если не продадут до пятницы, их вышвырнут с участка. Они отчаянно копят на долги отца, оставшиеся после краха его фабрики. Их друг Карел, бывший инженер, предлагает отчаянный шаг — взломать банковский сервер и стереть данные по кредитам. Риск огромный, но иного выхода нет. В это же время Маркета, дочь судьи, находит в его архивах документы, вскрывающие чудовищную