Пятнадцатилетняя Лайла ищет в старом сундуке мамин лунный кулон. Её кузен Милош чинит мотоцикл и передаёт ей странный слух с маяка — будто бы её мама, Ана, не просто сбежала, а оставила подсказки в старых цыганских песнях. Они отправляются вглубь болот Луизианы, через затопленные кладбища и контрабандные тайники. За ними по пятам следует Виктор, застройщик в помятом костюме, скупающий эти земли. На заброшенной заправке Лайла находит выжженное предупреждение: «Ищи колодец с серебряной лягушкой».
Эбб, семидесятидвухлетний ворчун, коротал дни в своей заваленной хламом мастерской, чиня гирлянды и бормоча что-то о перегоревших диодах. Его жизнь состояла из пыльных схем и неудачных попыток вылезти через самодельный дымоход. Всё изменилось с появлением соседской девочки Люси, которая сначала поддразнивала его, а потом взяла в руки паяльник. Когда мэр города превратил Рождество в шумный базар, Эбб не выдержал. Он откопал в гараже старые сани на солнечных батареях. Вместе с Люси они по ночам
Всё началось с рыбака на пристани. Он кашлял чёрной слизью и бормотал, что у него в лёгких что-то шевелится. Марк, парамедик, первым это увидел. Через три дня больница на Бейкер-стрит была забита. Температура под сорок, паника. Медсестра Эмили тайком звонила сестре: «Забирай детей и уезжай. Сейчас всё закроют». А по улицам уже шли военные грузовики. Марк пытался добраться до бывшей жены, глядя, как город глохнет в пробках. В соседней машине старик задыхался, бил кулаком по стеклу. В это время
Джейкоб Ридли живёт в трейлере на отшибе, пытаясь заглушить ночные звуки, которые никто больше не слышит. Его руки дрожат, а на дверце холодильника — глубокие царапины. Сестра Эмили привозит ему лекарства, но он показывает ей клочок серой шерсти на колючке у сарая. Потом были камеры-ловушки: сгорбленная фигура у ручья, где находят растерзанных оленей. Эмили, педиатр из города, забирает шерсть на анализ скорее из жалости. Но когда что-то огромное и вертикальное бьёт в стекло её машины, скепсис