Каждое утро Лукас в заляпанной мукой футболке таскал поддоны из печи, а в перерывах смотрел на балкон соседнего дома. Там София в растянутом свитере корпусом налегала на холст, ловя свет над крышами Ла-Боки. Их знакомство началось с её крика: «Эй, худой, ты мне спину жжешь или эмпанады подгорели?» Он в ответ швырнул ей чуррос, завернутый в салфетку. Так родился их ритуал. Треснувшая кружка мате на перилах, пока Лукас чинил мопед её младшего брата. Тихие разговоры. Однажды София сказала, что
Женщина пытается спасти свой старый дом на побережье, когда надвигается чудовищный шторм. Она упряма, как тот утёс, на котором стоит её жилище. Все вокруг уже эвакуировались, а она остаётся, борясь с каждой доской, каждым ставнем, будто может в одиночку сдержать стихию. Сначала ветер, он воет так, будто мир сошёл с ума. Потом волны, они уже не просто бьются о скалы, а обрушиваются на дом, пытаясь смыть его в пучину. Окна трещат, вода просачивается повсюду, и в этой борьбе нет места пафосу —