Воскрешение (1980)

Антон работал в морге, и его мир состоял из холода и формальности. Пока однажды его труп, мужчина по фафамилии Иванов, не начал дышать. Под ладонью пульсировало что-то вязкое, живое, вопреки всем законам. Жена звонила по поводу банок с огурцами, а он вытирал слизь с часов, не в силах осознать это.

Он не удержался. Украденные реактивы, адреналин с рыбьим жиром — отчаянная попытка понять. Соседка Лида, заставшая его за этим, в ужасе роняет пакет с гречкой. Она шепчет о проверках, о безумии. Но поздно.

Через три дня Иванов уже сидел на цементном полу, царапал его ногтями и бормотал обрывки фраз про билет до Минска. Антон, пригнувшись у окна, анализировал его кровь, а из-за стены доносилась назойливая попса из радио мусоровоза. Он стоял на краю, наблюдая за своим творением, которое уже не принадлежало ни миру живых, ни миру мертвых. Просто существовало, сея тихий, всепоглощающий хаос.