Майя приехала на бизнес-ретрит в горы, чтобы строить карьеру, а не заводить романы. И уж точно не для встречи с ним — своим главным конкурентом, человеком, с которым она привыкла сталкиваться только в жестких переговорах. Судьба, в лице организаторов, распорядилась иначе. Их назначили в одну команду. Сначала — только лед. Недоверие, натянутые улыбки, взвешивание каждого слова. Они работали бок о бок, но мысли были где-то далеко, в мире собственных амбиций. А потом что-то начало меняться. Дни,
Каждое утро он приходил за чёрным кофе ровно в 7:45. Лиза, официантка, сначала видела только потёртую куртку и следы известки на стойке. Их мимолётные встречи у автобусной остановки, её шутки про гвозди и его объяснения о шурупах — всё это было лишь ритмом обычных дней. Потом появилась рыжеволосая незнакомка, и Лизу кольнула ревность. Оказалось, это его сестра. Эта маленькая трещина в недоверии открыла что-то новое. Он принёс гитару, узнав, что она ищет учителя. Вечера стали заполняться музыкой
Эмили, горничная, разговаривала с постояльцами, а новый менеджер Джеймс делал ей замечания. Их противостояние в старом отеле казалось вечным. Он — педантичный и строгий, она — своевольная и сострадательная. Но по вечерам она замечала, как он тайком чинит сломанный лифт, ворча по-французски. Всё изменила находка в подсобке — потрёпанный дневник горничной 1940-х, описывающий запретный роман с владельцем. Эта история неожиданно свела их вместе. Они стали искать потомков автора, проводя вечера в
Эмили возвращается в старый ресторан матери, в этот мир, пропахший мукой и прошлым. Маргарет встречает её сдержанно, почти сухо, будто дочь ушла только вчера, а не годы назад. Между мешками с провизией они находят тетрадь с рецептами отца — его молчаливого третьего за столом. И вот появляется Люк, фермер, с его ящиками фруктов и настойчивой добротой. Маргарет видит в нём лишь угрозу бюджету, а Эмили — что-то живое, настоящее. Она печёт пирог по отцовским заметкам, и этот запах вырывает у матери
Кейт пытается собрать идеальное Рождество по кусочкам, как пазл. Ее дом на окраине Эдмонтона залит дешевыми гирляндами, но за кадром — долги, трещина в стене и неотправленные письма спонсорам. Ее брат Джейк ворчит, настраивая камеру, а она улыбается в объектив, рассказывая о традициях, которых нет. Все меняется на местной ярмарке, где она сталкивается с Оливером. Он владелец кофейни, и он случайно рушит ее съемку. Он приносит извинения, в его глазах — усталость от праздников, оставшихся в
Художница вернулась в родной город, засыпанный снегом, будто пытаясь спрятаться от прошлого. Механик, привыкший прятать свои шрамы под грубоватой внешностью, нашел ее машину в сугробе на обледенелой дороге. Эта встреча в метель стала началом чего-то хрупкого. Они пили кофе в забегаловке с трещащим радиоприемником, гуляли вдоль замерзшего озера. Между ними росла тихая близость, похожая на узор на стекле. Она связала ему свитер — слишком большой, нелепый, но он носил его, даже когда оставался
После смерти бабушки её семья находит старый дневник. За пожелтевшими страницами — целая жизнь, о которой они не подозревали. Война, запретная любовь, тайные дети и бегство деда от первой жены. Их идеализированное прошлое рушится. Сара, старшая дочь, всегда ценила контроль. Теперь она видит, как её «идеальный» дед повторил её собственный путь — бегство от сложностей. Её брат Джейк находит историю о сводной сестре, которую бабушка скрывала. Он разрывается между долгом рассказать правду и страхом