Ветеринар Рейчел находит на пустынной трассе раненого пса с рваным ухом. Она называет его Коллом. В клинике пёс рвёт стальные цепи, оставляя глубокие царапины в бетоне. Местный шериф Хэнк, жуя табак, мрачно предупреждает, что таких зверей в этих краях не бывает. Ночью Рейчел становится свидетелем невозможного — пулевые раны на теле пса затягиваются сами собой, будто стянутые невидимой нитью. Её расследование приводит к старой газетной фотографии: тот же пёс и мальчик на фоне сгоревшего ранчо.
Джесси, бывший механик, отчаянно нуждался в деньгах. Долги за лечение сестры гнали его на тёмный причал, где ржавые балки скрипели на ветру. Карлос, владелец закусочной, послал его вскрыть стальной контейнер Голландца. Джесси ожидал оружие, наркоту — что угодно, но нашёл лишь пачки писем на чужом языке и детское фото. «Ты даже не спросил, что внутри?» — хрипел Карлос в трубку, пока Джесси, сжимая конверты, слышал шаги над головой. Его заметила Лина, студентка с лодки неподалёку. Вместе они
Джош привык жить по указке отца, в мире цифр и сделок. Его новая задача казалась простой — убедить старого театрала продать здание. Но всё пошло не по плану с первой же встречи с Эмили. Она была дочерью владельца, душой этого старого театра, полной огня и жизни, которых так не хватало ему самому. Вместо деловых переговоров начались тихие разговоры за кулисами, пропитанные запахом старого дерева и красок. Он видел, как её глаза загораются, когда она говорит о спектаклях. И его собственное сердце
Джордж только вчера отметил сорок лет. А сегодня — плановая поездка в больницу, так, для проверки. Он проснулся в тумане, с трубкой в вене и нестерпимой болью там, где её быть не должно. Медсестра что-то бормочет про «небольшую путаницу с бумагами». Слегка перепутали. Его историю болезни отдали другому. А ему сделали операцию, которая была предназначена не ему. Лежит он, глядя в потолок, и не верит. Боль настоящая, а реальность — нет. Жена в смятении, врач пытается найти оправдания. А Джордж
Это история о людях, которые не смогли поговорить. Она о Марии и Томаше, чей брак медленно рассыпается, как высохшая глина. Тишина между ними становится громче любых слов. Они живут в одной квартире, но в разных вселенных, отгороженных невысказанными обидами и усталостью. Каждый их день — это ритуал избегания. Взгляд, отведённый в сторону. Чашка, поставленная в раковину с чуть большим усилием, чем нужно. Боль здесь не кричит, она ползёт по стенам, как сырость. Томаш уходит в работу, Мария — в