Он был блестящим хирургом, а теперь — никто. Пустота вместо прошлого, тишина вместо лица. Пока однажды на улице к нему не подошёл мужчина. Он смотрел на него так, словно видел сквозь годы, и назвал его Якубом. Это имя стало ключом, который начал открывать запертые двери. Обрывки лиц, запахов, голосов. Воспоминания накатывали, как волны, — болезненные, неотрывные. Он узнавал себя в этих отражениях, в историях, которые рассказывал тот незнакомец. Постепенно из пепла проступал контур другой жизни,
Женщина-прокурор приходит к отставному офицеру с делом о налёте на банк. Дело — паутина, в которой всё не то, чем кажется. Она предлагает ему единственный шанс — вернуть себе имя, славу, вернуть всё, что он потерял. Это сделка с прошлым. Он соглашается. Не из амбиций, скорее от усталости. От тишины, которая стала невыносимой. Вместе они начинают распутывать клубок, где каждый след ведёт в тупик. Их отношения — это не доверие, а осторожное партнёрство двух людей, помнящих о своих ранах. Она
Марек возвращается в Лодзь неудачником, уволенным с работы грузчика. Мать встречает его с упрёком, в баре «У Гжегожа» пахнет жареным луком и безнадёгой. Его старый друг Кшиштоф напоминает ему о прошлом, о той ярости, что когда-то жила в нём, и затягивает в подпольные бои в гараже. Но прошлое настигает в лице ростовщика Здислава, требующего долг отца. Деньги нужны срочно. Марек начинает подрабатывать ночным таксистом на старой «Варшаве», украденной у друга. В этом хаосе он случайно встречает
Марек воровал кабели с заброшенного завода. Его сестра Агата, медсестра, находила в его рюкзаке медные обрезки и ругалась. «Опять за старое? Хочешь, чтоб мать инфаркт схватила?» Они жили в хрущевке, где пахло луком и безнадегой. Он встретил Казимежа, бывшего электрика. Тот прошептал про схемы на конторе в Легнице. «Если достанешь — полтинник твой». Агата, возвращаясь с ночной смены, видела у подъезда серый фургон без номеров. Чуяла беду. Она показывала ему фотографию отца в милицейской форме.