Земля умирает. Поверхность — радиоактивная пустыня, последняя война оставила лишь руины. Но есть слух, почти миф — далёкая планета Искандер хранит устройство, способное всё очистить. И вот в бездну уходит космический линкор «Ямато». Его экипаж — последняя надежда. Судьба планеты лежит на их плечах. Каждый световой год вглубь неизвестности — это испытание. Они сталкиваются с враждебными кораблями гамуланов, тех самых пришельцев, что развязали войну. Каждая битва на грани, каждый манёвр — на
Всё начинается с амбиций детектива Катаоки. Он видит, как криминальная империя Санно опутала весь город, и решает её обрушить. Не силой, а хитростью. Он сеет семена вражды между Санно и их извечными соперниками, Ханабиси, рассчитывая, что кланы взаимно уничтожат друг друга в кровавой мясорубке. Но это только первый ход. Его главная карта — Отомо. Легендарный босс, которого все считали мёртвым, должен выйти из тюрьмы. Его возвращение подобно взрыву. Старые обиды, преданность и жажда мести
В Эдо, среди запаха туши и бумаги, старый Хокусай и его дочь Оэ живут в вечном споре с красками и миром. Он видит карпа в луже там, где другие ждут дракона в облаках. Она, с кистью в запачканном кимоно, ворчит, но дополняет его мягкие пейзажи своими резкими линиями. Их жизнь — это разложенные свитки, долги creditors и тихие вечера, где искусство рождается в спорах. Устав от требований издателей, Хокусай уходит скитаться. Рисует голландских купцов в Нагасаки, старуху, чинящую сандалии в глухой
На борту орбитальной станции всё шло своим чередом — монотонный гул систем, синтетическая еда и вечные протечки в секторе D. Юки, техник-новичок, первая заметила странности: камеры мигали не в такт, а в данных по кислороду зияла нестыковка. Вместо двухсот человек на станции значилось сто девяносто восемь. Вместе с напарником Хироши она нашла в заброшенном отсеке капсулу с девушкой по имени Ая. Та была без сознания, а в её руках зажат дневник, испещрённый чужеродными формулами. Когда Ая
В шторме у Камчатки их судно разбилось о скалы. Выжили немногие: капитан Кодаю, плотник Исокити, юный Синдзо. Айны взяли их в плен, обменяв мечи на шкуры. Зимой 1783-го Кодаю, закутавшись в потертый халат, учил местных детей плести сети. Тихо запоминал русские слова: «хлеб», «дрова», «мороз». В Иркутске купец Лебедев предложил сделку: покажешь на карте свои острова — дам лошадей до Петербурга. Через три года Кодаю, в чужом кафтане, стоял в бальной зале Зимнего дворца. Екатерина II, вертя веер,
Случайно нашла в подсобке старые тетради. Акира Сибата, 1978 год. Из них выпало фото — школьники у качелей, одно лицо залито чернилами. Я спросила у Такуми, он только молча вытирал руки тряпкой, пахнущей бензином. Он всегда был какой-то отстранённый, с перевязанным пальцем. Потом начались странности. На уроке химии Мидори разбила колбу, осталось жёлтое пятно. Учитель математики нашёл в ящике записку: «Они не ушли». А на фестивале я видела, как Такуми спорил со старым сторожем у склада. Его
В крошечной станции Сиракава жизнь течёт по заведённым рельсам. Юки в засаленной униформе прочищает чайник, Осаму ворчит на опоздавшие поезда, а Хибари из буфета украдкой кладёт лишний майонез в бутерброд для грузчика Такуми. Это их хрупкий, но прочный мир. Однажды Юки находит в журнале пометку: станцию закроют к весне. Новость повисает в воздухе, как утренний туман. Хибари роняет тарелку, и её тихий шёпот о папе, который не вернётся, смешивается со звоном осколков. Такуми пытается бороться —