Вена начала века. Мэри живёт в красивом, но бездушном доме, где её одиночество становится почти осязаемым. Родители далеки, а брат Макс лишь фон для её тихой тоски. Всё меняется в рождественский вечер, когда дядюшка Альберт дарит ей загадочную куклу — Щелкунчика. И мир преображается. Снежинки пускаются в вальс, игрушки на ёлке оживают, открывая портал в волшебную страну. Там правит добрая Снежная Фея, чей образ согревает Мэри. Но сказке грозит беда. Жестокий Крысиный Король со своей матерью и
Вена, 1847 год. В родильном отделении больницы царит необъяснимая эпидемия. Молодые матери умирают одна за другой от послеродовой горячки, и медицина бессильна. Венгерский врач Игнац Земмельвейс с болью в сердце наблюдает за этой чумой. Его поражает простая, но страшная деталь: в одном отделении, где работают студенты, умирает куда больше женщин, чем в другом, где принимают акушерки. Он ищет причину, пока трагедия с коллегой не открывает ему глаза. Тот, порезавшись при вскрытии, умер с
Каждое утро она приходила в его кафе. Эржи, девочка с учебником и требованием класть в капучино коричневый сахар. Ласло, бармен, сначала видел в этом лишь странную навязчивость. Пока однажды соцработник не сообщил, что её мать в больнице, а он, якобы, договорился присмотреть за ребёнком. Оказалось, никакой договорённости не было. Была лишь открытка на дне его ящика, написанная детской рукой три года назад: «Папа, не бросай меня снова». И фотография, где он с её матерью, Каталин, молодые и
Эржебет, детектив, разбирает записи с камеры у мясной лавки. На столе — фото убитого в сером пальто. Её напарник Ласло спрашивает, не упустила ли она чего-то. В воздухе пахнет жареным луком. Она находит на записи человека в кепке «Ференцварош», а за ним — чью-то тень. Ласло предлагает проверить бары. Тем временем Габор, владелец похоронного бюро, моет руки. В его столе лежат старые письма. Неожиданно врывается Эржебет и швыряет ему фото, где он с покойным. Она спрашивает, знал ли он, что это
Слушай, Ласло, простой слесарь, находит на развалинах своего завода ржавый ящик. В нем — старый блокнот. Каждая страница помечена трехзначным числом, а на обороте — фамилии и годы. Хорват, Варга. Иштван, его коллега, отмахивается, мол, опять за старое взялся. Но вечером на кухне Ласло понимает: эти цифры совпадают с маркировкой деталей из их цеха. Он звонит Эржебет из библиотеки. Она выясняет, что эти люди были уволены прямо перед падением режима. Их имена стерли из всех списков. Почему? Ласло
Иштван живёт в тихом отчаянии. Каждое утро — одна и та же пробка на мосту Маргит, тот же страх пролить кофе на документы. В офисе его поджидает начальник Габор, вечно недовольный, тычущий пальцем в экран из-за потерянного отчёта. Дома — другая фронтовая линия: дочь Ливия, объявившая бойкот за пропущенный спектакль, и жена Юдит, прячущая счета от его глаз. Его жизнь медленно расползается по швам. Он теряет ключи, путает даты, отправляет коллегам фото кота вместо финансовой сводки. Ливия бросает
Миклош, бывший инженер, отчаянно нуждался в деньгах. В баре у моста Свободы он встретил молчаливую Эржи и её двоюродного брата Ласло. Эржи молча согласилась на ограбление — ей нужны были средства на лечение матери. Ласло же был уверен в простом плане: взломать сейфы в частном банке, где Миклош когда-то работал. За неделю Миклош украл ключ-карту у охранника. Но в день ограбления всё пошло наперекосяк. Ласло перерезал провода, забыв про резервный генератор. В тишине Эржи услышала шаги