На борту самолета в Париж Фелиция вспоминает войну. Оставив сцену, она работала в маленьком кафе, пытаясь жить. А потом случилось это: её друга, актера Виктора, по ошибке объявили врагом и приговорили к смерти. Она спрятала его у себя. Пять долгих лет её комната была его тюрьмой и спасением. Каждый день — риск, каждый звук за дверью — угроза. Она отдавала ему свой паек, свой покой, свою молодость, зная, что за эту тайну — расплата. И вот теперь она летит в новый мир, а в памяти — тот, старый.
Бывший боксёр Ежи Брыль, с его вечным шрамом над бровью, работал в порту, пока его не завербовали в отдел по борьбе с бандами. Его напарница, Ханна Вольска, в своём выцветшем пальто, знала все подпольные клубы. Однажды утром у пекарни он находит труп грузчика. В кармане — записка: «Следующий — твой знакомый». И обрывок газеты с адресом фабрики игрушек. «Там раньше делали деревянных мишек», — говорит Ежи. Ханна поправляет кобуру: «Мишки кончились. Теперь крысы». В подвале они находят ящики с
Лука приехал в Варшаву с потёртым чемоданом и нелепым словарём. Он поселился в коммуналке на Новом Святе, где его сосед Марек учил выговаривать невозможное слово «szczęśliwy» за рюмкой водки. Утро начиналось с бубликов у бабки Зофии, день — с путаницы в молочном баре, где официантка Аня поправляла его: «ПирОги, понимаешь? С мясом». Потом появилась Эльжбета с томиком Милоша и деловым предложением. Нужно было лишь помочь с одной посылкой — ящиком дефицитных чулок из Триеста. Взамен — продление
В послевоенном Вроцлаве, среди развалин, жизнь — это ежедневная битва за самое необходимое. Марек, плотник с обожжёнными пальцами, ищет работу. Он готов драться с бригадиром за мешок цемента, лишь бы залатать дырявый пол в их комнате. Его дочь Анна рисует на обоях углём дом, которого больше нет — их деревню сожгли. Рядом, в той же коммуналке, живёт Зофья. Она торгует на рынке самокрутками, чтобы выжить. Очередь за хлебом оборачивается для неё кражей карточек — мальчишка в кепке выхватывает