В старом варшавском дворе электрик Зыгмунт Вольский находит в щитке свёрток с чужими фотографиями. На обороте одной — адрес заброшенной фабрики игрушек в Лодзи. Его сестра Алиция, медсестра, замечает на снимках одного и того же человека в сером плаще. У него на руке странная татуировка — рыба с крыльями. Такая же, как у того мертвеца в морге. Зигги, движимый тревожным любопытством, пробирается в подвал фабрики. Там пахнет краской и тлением. Среди кукол без глаз он находит женский башмак и
Лодзь, 1947-й. Послевоенный город ещё пахнет пеплом и надеждой. Сержант Марек Калень, ветеран со шрамом через бровь, берется за дело о краже меди с трамвайных путей. На складе он находит клочок гимнастерки с пуговицей от железнодорожной формы. Начальник участка Бронислав хрипит: «Ты опять полез в грязь, Марек?» След ведет к кузнецу Вацлаву, что чинит крышу на Пётрковской. В мастерской пахнет жареной картошкой и овечьим жиром. «Медь? У меня своя есть», — бурчит он. Потом будет аптека на углу
В послевоенном Вроцлаве, среди развалин, жизнь — это ежедневная битва за самое необходимое. Марек, плотник с обожжёнными пальцами, ищет работу. Он готов драться с бригадиром за мешок цемента, лишь бы залатать дырявый пол в их комнате. Его дочь Анна рисует на обоях углём дом, которого больше нет — их деревню сожгли. Рядом, в той же коммуналке, живёт Зофья. Она торгует на рынке самокрутками, чтобы выжить. Очередь за хлебом оборачивается для неё кражей карточек — мальчишка в кепке выхватывает
Казимеж, худощавый студент-историк, каждый день пробирается в душном трамвае №17. В общежитии Агнешка ворчит, чиняя капроновые колготки, их ужин — хлеб с маргарином. По вечерам они слушают запрещенные записи Марыли Родович, приглушив звук одеялом, и вздрагивают от каждого стука в дверь. На улице Желязной он встречает Ольгу, дочь слесаря. Она шепчет ему тревожные новости с завода, о том, что в Урсусе остановили станки. Вскоре Казимеж оказывается в подвале костела, где печатают листовки. Он