Казалось бы, у них всё идеально. Ана, выросшая в хаосе, наконец обрела опору в сильном и заботливом Томе. Он её защитник, её герой, тот, кто спасает от приступов паники. Их мир строится на этой зависимости. Всё меняется, когда Ана решает пройти терапию. Она беременна и хочет стать сильнее, избавиться от страхов. Том сначала поддерживает, но с каждым сеансом её уверенность растёт, а его тревога усиливается. Ему больше не нужен её спаситель. И тогда его любовь становится удушающей. Из опоры он
Врач Кристиан живёт тихой жизнью в провинциальном городке. Его дочь, Элиза, собирается на выпускной вечер. Это день, после которого всё пойдёт не так. Случилось несчастье. Элизу находят на стройке после жестокого нападения. Отец пытается найти справедливость, но наталкивается на стену равнодушия и коррупции. Следствие ведёт спустя рукава, власти заинтересованы в скорейшем закрытии дела. Ему говорят — успокойся, не делай шума. Но как можно молчать? Его жизнь превращается в навязчивый кошмар.
В прохладный мартовский вечер Барбу за рулем сбивает мальчика. Ребенок погибает. Это мгновение навсегда разделяет жизнь на до и после. Теперь ему грозит тюрьма, долгие годы за решеткой. Его мать, Корнелия, не может этого допустить. Она вцепляется в ситуацию с тихой, почти звериной решимостью. Ей предстоит пройти через ад — встречи с родителями мальчика, унизительные переговоры с адвокатами, бесконечные судебные слушания. Она пытается договориться, заплатить, сделать что угодно, лишь бы спасти
Мария, рождённая для британского трона, оказывается вдали от дома, выданная замуж за румынского кронпринца Фердинанда. Этот брак по расчету, навязанный матерью, становится для неё клеткой. Её прямолинейность и воля сталкиваются с холодным этикетом двора, превращая жизнь в череду скандалов и горьких конфликтов. Но настоящая буря приходит с войной. В 1916 году Румыния, поверив в мечту о Великой Румынии, бросает вызов могущественным империям. Первые победы, захват Трансильвании — всё это
В старом доме под Карпатами сербский археолог Лука разбирает карты отца. Ирина, болгарка, говорит, что его отец верил — ветер здесь говорит. Он нашёл бы печать, не умер бы один. С ними румын Марку, водитель. Они находят в подвале железный цилиндр с ключом, пахнущим серой. Их преследуют незнакомцы со шрамами. В Галаце Лука видит одного из них. В Софии Ирина узнаёт, что немцы искали церковь у Янтры. В заброшенном монастыре под Велико-Тырново она находит под алтарём второй ключ. Крыша
Бывший дирижёр Виктор снимает комнату над пекарней. У него нервный тик, а в руках — трость с медным набалдашником. Каждое утро он приходит в заброшенный театр «Амфора», где хранят старые декорации. Ставит стул посреди сцены и дирижирует тишиной. Говорит, что от этого дрожат стены. Скрипачка Елена с перебинтованными пальцами роется в нотах тридцатых годов. Спрашивает его, не галлюцинации ли это. Он не отвечает. В подвале того же театра инженер Марку, с обожжёнными ладонями, подключает микрофоны
Чикаго, начало сороковых. Сабина Шпильрейн каждый день протирает прилавок в аптеке отца уксусом, пытаясь заглушить запах страха. Её мир рушится на глазах. Младший брат Ганс, вчерашний школьник, надевает форму «Германо-американского союза» и шепчет за завтраком пугающие обещания: если выдать евреев, их семью не тронут. Но Сабина не может предать. В подвале она прячет старую Розу Гольдман, чей сын пропал после погрома. По ночам она перешивает платья, чтобы соседи не догадались, что вещей стало
После ссоры дочь уезжает в Швецию. Виктор остается один в карпатском селе, с старым автомобилем и звоном в ушах. Он копается в моторе, находит фотографию покойной жены — снимок из другой жизни. Ливия в Стокгольме. Серые высотки, чужой язык, офисная рутина её кузины. Она смотрит в экран ноутбука, а там — её отец. Молча показывает ей голый склон, где раньше росла сосна. «Мешала видеть реку», — вот и весь его ответ. А потом на телефон приходит перевод — двести евро, которые он, наверное, собрал с
Ливиу находит на чердаке бабушкиного дома старый дневник 1897 года. В нём — засушенный василёк и тревожная запись, обращённая к некой Ингрид из Уппсалы. Соседка обронила что-то о шведах, променявших их кровь на серебро. Это зацепка. Он едет в Бухарест, а затем — в Стокгольм. В музее он находит Элин, правнучку той самой Ингрид. Она реставрирует древности, а он показывает ей фотографию. Вместе они распутывают клубок старой тайны. Их карты, шведская и румынская, совпадают, указывая на часовню в
В полуразрушенном отеле на окраине Кабула жизнь текла по своему заведённому порядку. Амина чистила медный самовар, а её брат Фарид проверял замки. В номере 5 поселился пожилой румын Виктор, всегда хранивший в кармане фотографию незнакомки. Он ворчал на дожди, разглядывая трещины в стенах. Однажды под старым ковром Амина нашла кинжал с гравировкой «Constanța, 1943». Виктор, услышав шум, ворвался в комнату. «Это не ваше дело», — прошептал он, хватая клинок. Из его кармана выпал обрывок письма за
Всего пару недель назад Александр похоронил жену. Его мир замкнулся в тишине пустой квартиры, в остывшей чашке кофе. И вот на пороге возникает этот парень — тихий, нервный, с дрожащими руками. Он выпаливает, что тайно встречался с его покойной женой пять месяцев. Вместо того чтобы исчезнуть, он пришёл к вдовцу. Просит помощи. Говорит, что не может справиться с горем, что задыхается. Мы же оба её любили, — говорит он Александру. И что-то в этом юношеском отчаянии, в этой исповедальной дрожи
Кости ехал домой на праздники, ожидая привычную рутину. Но неожиданно звонит отец, с которым он не общался годами, и предлагает составить компанию в дороге. Кости соглашается, нехотя, из вежливости. В машине всё и началось. Отца будто прорвало. Он рассказывал истории из своей молодости, о лихих девяностых. Подпольные гонки, сомнительные сделки, опасные «друзья». Сначала это казалось просто байками, даже забавными. Но с каждым километром истории становились мрачнее, обретали плоть и кровь. Кости
Жизнь здесь течёт по своим, необъяснимым законам. Дети носятся с хомячком, зная, что завтра его могут нечаянно раздавить. Взрослые строят хрупкие планы, которые рушатся от одного телефонного звонка. А где-то на кухне героиня готовит еду, и граница между кормом для пса и её собственной котлетой вдруг стирается — не для шока, а потому что так вышло. Смерть здесь — незваный гость, который стучится в дверь, пока ты пытаешься налить чай. А любовь — это царапины от когтей и пятна зелёнки на руках у