После лечения она с мужем переезжает в загородный дом, надеясь обрести покой. Природа, тишина — всё должно было помочь. Но почти сразу всё пошло не так. Она стала замечать, что дом будто движется. Сегодня за окном сосновый лес, завтра — голая равнина, а после — обрыв над мрачным озером. Муж видит лишь старые стены и один пейзаж. Он смотрит на неё с тревогой и жалостью, уверенный, что болезнь вернулась. Её уверенность рушится под тяжестью его взгляда. Но она чувствует — это не обман рассудка.
Вика давно смирилась с пророчеством о вечном несчастье в любви — с тех пор, как в юности упала в заколдованное озеро. Она погрузилась в работу в мэрии, пытаясь забыть. Но всё рушится, когда на её глазах убивают мэра. Расследование поручают Сергею Леонтьеву — её первой, неразделённой любви. Их встреча оживляет старые чувства, но им не до этого. Город погряз в интригах, где замешаны беспринципный богач Крымов и загадочный француз Беранже. Вместе они распутывают клубок из коррупции и тёмных тайн,
Жизнь Валентины Зорькиной, блестящего хирурга, была чёткой, как линия скальпеля. Работа, ответственность, холодный расчёт. До того вечера, когда на мокром асфальте её машина наткнулась на тёмную фигуру. Антон Ковалёв, сын избалованных состоянием родителей, жил наобум. Его существование было лёгким и бесцельным. Авария перечёркивает всё. Он приходит в себя без прошлого, без имени. Просто человек с пустотой в глазах. Его, без документов, в потрёпанной одежде, записывают в бомжи. Чувство вижды
Пятнадцать лет в тишине архива — и вдруг всё рушится. Александра получает известие о сестре, давно исчезнувшей из её жизни. Та погибла, оставив Саше солидное состояние и целый ворох чужих, опасных проблем. Оказалось, её сестра жила в мире, где правда и криминал переплелись намертво. Теперь за Сашей охотятся те, кому что-то было должно покойная. Приходится меняться — внешне, внутренне, учиться думать и действовать иначе. Она осторожно обходит ловушки, учится доверять лишь себе. Ей удаётся спасти
В захолустном поселке под Новосибирском учительница географии Анна Сергеевна Михеева задерживает девятиклассника Витьку Голубева за разбитое стекло. Её мир, и так небогатый, рушится от одной его фразы: «Ты в тюрьму хочешь, как отец?». Директор школы давит, требуя поговорить с родителями, но мать Витьки давно в запое. А потом начинается что-то невообразимое. Сначала шепоток у магазина «Рассвет»: будто бы она Витьку в подсобке раздевала. Потом на заборе школы появляется слово «шлюха», написанное
Пятнадцатилетняя Маруся оказывается в чужом мире. Её мама выходит замуж, и они переезжают в огромный, бездушный дом. Новая школа — это глянцевые одноклассники и тотальное одиночество. Её бунт — это не просто каприз. Это отчаянная попытка дышать. Она сбегает из этой идеальной клетки. Находит заброшенное место, друзей-изгоев, красит волосы в ядовитый цвет. И вот парадокс: те, кого называют трудными, оказываются куда честнее, чем благополучные взрослые. Её мама заперта в собственной тревоге, отчим
Следователь Максим привык к рутине, но новое дело всё перевернуло. Убийство — точная копия преступления десятилетней давности. Сначала он думал о совпадении, но чем глубже копал, тем больше реальность теряла твёрдую почву. Улицы пустели на глазах, в зеркалах мелькали тени, а сны стали кошмаром, в котором он был другим человеком — с чужими руками и голосом в голове. Он слышал голос погибшей сестры, видел связи с реально пропавшими людьми. Коллеги думали, что он сходит с ума. Максим пил, кричал
Москва. Ольга в своём офисе, жизнь — это кофейные пятна на блузке и звонки от матери. Нина, учительница из Химок, живёт в ритме расстроенного рояля и ссор с соседкой из-за капающего с балкона белья. Мир её тесен и предсказуем. А в деревне под Звенигородом бабка Лида, в резиновых сапогах, топчет капусту в кадке. Она — хранительница памяти, которая давит тяжелее любого груза. На чердаке Ольга находит коробку с фронтовыми письмами деда. Пожелтевшие треугольники, обгоревшая фотография у разбитого
Три недели Игорь Семёнов обивал пороги канцелярии, пытаясь продлить отпуск. Его рапорты тонули в безразличии: то старшина Кузьмин забывал подписать, то печать у комбата была в вечном ремонте. В казарме, пропахшей махоркой и сапожной мазью, друг Денис подсказал ему тихий выход — взять старую форму, где сроки в графах не проверяют. При свете фонарика, пока дежурный искал спрятанную «Столичную», Игорь переписывал бланк. Он сел в поезд до Самары, прижимая к груди рюкзак с гостинцами для матери —
Осень 1942-го. В прифронтовой полосе взрывается эшелон с техникой и бойцами. Ответственность за дерзкую диверсию ложится на группу, выслеженную чекистами. И тут открывается невыносимая правда: диверсанты — не обученные профессионалы, а подростки. Немцы подготовили их в специальном лагере, устроенном в здании бывшего детдома. Не простого, а для детей «врагов народа», брошенных на произвол судьбы в оккупации. Фашисты увидели в их горе и обиде идеальное оружие. Они рассчитывали, что у этих ребят